Владимир Путин говорит, что после победы Майдана Украина стала другим государством. И он прав. Но то, что российский правитель воспринимает как конец государственности, на самом деле является её началом.

После бегства Виктора Януковича Украина начала приобретать признаки становления демократического государства, сражающегося за свою свободу и своё будущее.

И то, что эта борьба вызывает буквально звериное раздражение у российского руководства и его сторонников и наёмников в нашей стране, — тому подтверждение. Это действительно другая страна. И об этом обстоятельстве придётся помнить пятому главе государства.

Первый президент Украины Леонид Кравчук смог отвести от страны угрозу российской агрессии (в Кремле уже тогда задумывались о Крыме) ценой вступления в СНГ. Но избежать раздражения по поводу своей слишком большой самостоятельности он не сумел, и в результате Кремль и «московская партия» в Украине сделали ставку на Леонида Кучму и олигархическое государство, которым правили Леонид Данилович и его преемники.

Многим казалось, что страна стала другой после «оранжевой революции», но упрямое нежелание отказываться от олигархической системы, готовность власть имущих идти на сомнительные договорённости с Кремлём и умение Москвы использовать амбиции и аппетиты основных участников политического противостояния привели к тому, что Украина Виктора Ющенко оказалась всего лишь переодетой в революционные одежды Украиной Леонида Кучмы, а Украина Виктора Януковича — Украиной Виктора Ющенко, переодетой в тюремную робу.

Это не могло не сгнить. Не могло не привести к краху, взаимному страху и недоверию. Не могло не обнажить простой истины — огромное количество граждан этой страны являются её искренними патриотами и готовы бороться за будущее, но не так уж мало людей, оказавшихся равнодушными любителями халявы, готовых жить под любыми флагами, лишь бы исправно платили зарплаты и пенсии. И если рядовой гражданин может отгородиться от таких соседей ментальным забором, то у президента не получится. Ему придётся быть президентом всех украинцев — и патриотов, и равнодушных. Если, конечно, ко времени его вступления в должность на территории с большим количеством равнодушных не наложит лапу бывшая метрополия, перепуганная, взбешённая и обозлённая.

Не буду утверждать, что у пятого президента получится быть лидером всех украинцев. Вряд ли. Как не получалось у его предшественников. Однако предшественников хотя бы часть населения воспринимала как избавителей. Голосовавшие в 1994 году за Леонида Кучму связывали с его фигурой радужные ожидания возвращения к утраченным связям с Россией. Голосовавшие в 2004 году за Виктора Ющенко воспринимали его как будущего лидера «настоящей Украины», а избиратели Виктора Януковича в 2010 году рассчитывали, что их лидер «наведёт порядок» после правления «оранжевых».

Сейчас же президента избирают прежде всего для доказательства легитимности власти — чтобы был и чтобы прекратились российские пляски вокруг ростовского сидельца, хотя они, конечно же, не прекратятся. От нового президента больше не ждут чудес. И это тоже доказательство того, что Украина начинает всё больше походить на нормальное государство и отличаться от первобытных пещер, жители которых всё ещё водят хороводы вокруг стареющих вождей своих племён, даже не замечая, что воспринимаются в окружающем мире как самые заурядные дикари. От нового президента большинство граждан не ждёт, что он придёт и всё изменит, а это означает, что среди нас всё больше и больше людей, готовых изменять свою жизнь и страну самостоятельно.

Пятый президент вообще может оказаться переходной фигурой — до следующего политического кризиса, практически неизбежного, до выработки модели общественного диалога и новых правил функционирования государственной власти, до осознания, что общенародные выборы президента в украинских условиях — почти всегда провоцирование раскола. Важно, чтобы он справился с основной своей задачей — оформлением легитимности власти. Чтобы понимал бесперспективность попыток восстановления и поддержания олигархической модели управления страной, хотя надежды на то, что среди ведущих претендентов на булаву есть такое понимание, очень мало. Ещё важно, чтобы он знал, что это — никакая не булава, а скромные функции руководителя парламентской республики. Понятно, что и в рамках этих полномочий у президента будет немало возможностей, но любая попытка их волюнтаристского расширения приведёт к кризису доверия и конфликтам в политической элите. И это тоже нужно осознавать.

И, наконец, важно, чтобы в этой раскуроченной, дымящейся, но всё ещё исполненной энтузиазма стране именно президент стал бы инициатором и активным участником общественного диалога, человеком, способным услышать тревоги разных слоёв населения — в том числе и тех, кому в этом государстве неуютно. Это тем более важно, что именно президент должен «прикрыть» проводимые правительством экономические реформы — возможно, даже ценой собственных политических перспектив и досрочной отставки. Результаты реформ важнее любых карьер и перспектив, и только с пониманием этого можно сейчас вы­игрывать президентские выборы.

Виталий Портников, Фокус

You have no rights to post comments