Геннадий Корбан – новое лицо в нашей политике. Впрочем, многим он известен по конкретным делам, а они порой значат больше, чем самые громкие политические лозунги. Особенно когда эти дела – поперек горла Путину. Знакомьтесь: ТОТ, КТО НЕ ЛЮБИТ СОРИТЬ СЛОВАМИ. Даже накануне выборов.

– Многие сейчас осознают, что команда Коломойского в какой-то момент сохранила Украину. Возможен ли вариант развития событий, при котором Коломойский, Корбан, Филатов, Боголюбов войдут в историю как антигерои?

– Мы не предадим Украину никогда. Это ответ! Есть ценности – страна, дом, семья, флаг. Здоровье человека, жизнь человека – также ценность. Уважая эти ценности, ты не можешь быть предателем. А уж как нас оценит история… Ну, это будет субъек­тивное мнение историков.

– Какие эмоции вы испытываете по отношению к Путину?

– Никаких. Я его не замечаю. Скорее, это пол­ное безразличие. А безразличие, как известно, это еще хуже, чем положительное либо отрицательное отношение.

– То есть эмоционально он вас не затрагивает? А умом вы его понимаете?

– Я о нем вообще не думаю.

– Команда Коломойского над­еется на политический реванш у команды Порошенко?

– Почему вы это называете реваншем? У нас есть политические амбиции, но мы не рассматриваем Петра Порошенко как политическо­го оппонента. У него свой путь, у нас свой. Самое главное –действовать конструктивно для сохранения стра­ны и для улучшения жизни людей. И все. Мы это не называем реванш.

– Существуют ли уже проект вашей политической программы? Может быть, обнародуете хотя бы несколько тезисов из нее?

– Нет. Не могу. Вы узнаете их в свое время…

– Вы совсем не хотите гово­рить о выборах?

– Ну почему, я же сказал, у нас есть политические амбиции, и мы будем их реализовывать. Потому что, если мы потеряем страну, мы потеряем все.

– А как вы считаете, мы успеем провести выборы прежде, чем потеряем страну?

– Господь знает… Я считаю, что успеем.

– Почему вы решили идти на выборы по 205 округу Чернигова, где вас никто не знает?

– Сегодня в парламенте я принесу больше пользы, чем если буду бездельничать – это раз. Потому что округ освободился – это два. Ну и в-третьих, Черниговская область – такая же приграничная, как и сегодня Днепропетровская, разница невелика.

– Говорят, команда вашего конкурента уже начала засевать город гречкой. Ваши шансы тают…

– Да, засевают. Плохие люди – редиски, будем их укропом выводить. («Укроп» – так предполо­жительно будет называться новая политсила, организуемая днепропе­тровской командой. – Прим. ред.). А шансы, я считаю, равны.

– Согласны ли вы, что в Украи­не закончилась эпоха олигархов?

– Прежде чем говорить о влия­нии олигархов, нужно говорить о влиянии монопо­лий, в том числе политических. Если в стране нет монополий – не нужна и деоли­гархизация. Демонополиза­ция в моем пред­ставлении – это правильный путь. У нас ведь приня­то понимать де­олигархизацию как раздевание или раскулачи­вание. Отнять и поделить – в соответствии с пролетарским принципом. Между тем, во всех нормальных странах есть масса богатых людей, и они никому не мешают, а наоборот – увеличивают ВВП своей страны.

– Дефицит каких идей сегодня, на ваш взгляд, ощущается в Парламенте?

– Наверное, конструктивных.

– Почему? Парламент вроде как избавился от коммунистов, «регионального» большинства…

– А много ли в этом парламенте профессионалов? Людей, которые на практике знают тонкости госу­дарственного управления, функци­онирования финансовой системы и так далее?

– У нас непрофессиональная власть?

– Нет. Профессионалов нет ни в парламенте, ни в администрации президента, а точнее – их критич­ное меньшинство.

– Вы будете пытаться испра­вить ситуацию?

– Да, у нас есть определенный план.

– Тем не менее, сейчас пыта­ются привлекать в министерства успешных менеджеров – эстон­ских, литовских, грузинских…

– Пока это просто красивые ино­странные вывески. Если уже и де­лать ставку на иностранцев, то не­обходимо привлекать менеджеров высочайшего уровня. А помогать им должны местные специалисты с украинским менталитетом. А то, что мы видим сейчас – это блестящая конфетная обертка.

– Как-то вы сказали, что чинов­никам просто нужны правильные стимулы и идеология, можете расшифровать?

– Да, Генри Форд, по-моему, высказал мысль, что только два сти­мула заставляют людей работать: жажда заработной платы и боязнь ее потерять. Я считаю, что лучший стимул – это хорошая зарплата людей.

– Не думаю, что нынешние ме­неджеры у нас в правительстве думают иначе.

– Тогда почему они не подни­мают заработную плату? Надо всей стране поднять заработную плату. Поднять доходы граждан. Это единственное, что перезапустит экономику. Когда ты даешь людям копейку прямо в карман, они начи­нают часть денег тратить на такси, магазины, поездки и все остальное.

– Где же взять деньги?

– Напечатать!

– Напечатать?!

– Ну конечно!

– И запустить новый виток инфляции?

– Ну секундочку, есть же ком­пенсирующие механизмы. Я же не говорю просто взять и запустить станок! Государство должно взять на себя функцию заказчика, а все остальное отдать в аутсорсинг. Таким образом оно раздаст деньги в экономику. А когда у нас ставка по кредитам 30%, о какой активности бизнеса можно говорить? Это же похороны собственной экономики!..

– С какой успешной экономи­ческой модели, зарекомендовав­шей себя в другой стране, можно брать пример Украине?

– Понимаете, все зависит от того, будет ли в стране децен­трализация или нет. В принципе, польская модель рабочая.

– Но у поляков был длитель­ный шоковый период?

– И нам такой период может понадобится. В общем, у тех кто сегодня при власти, был шанс провести реформу любой сложно­сти. Просто нужно было сказать: «Ребята, потерпите, и через 500 – 700 дней вы проснетесь в другой стране». И народ бы потерпел. Но власть просто плывет по течению и все… Конечно, когда идет война, сложно говорить об экономических моделях, все время нужно огляды­ваться на «Палестину», которая у тебя под боком. Но бездействовать тоже нельзя. Кто знает, сколько продлится эта война?

– Где вам легче работалось? В бизнесе или когда вы стали за­мглавы Днепропетровской ОГА?

– Это простой вопрос. Конечно, в бизнесе все было понятнее.

– Ваши первые впечатления в ДОГА?

– Я вообще не понимал работу чиновника. Каждый говорил понят­ные слова, но я не мог связать их в единое целое. Поэтому я не стеснял­ся спрашивать и учиться по ходу. И понимание быстро пришло.

– Но вы смогли разобраться, как работает государственная машина. Что в ней основное?

– Все, как всегда, оказалось очень банально и просто. Вы знае­те, в этой машине много лишнего. Важен только финансовый блок, все остальное жизненно важным не является. То есть, если удалить чиновников с городских админи­страций, райсоветов, облсоветов, ничего страшного не произойдет. Главное, чтобы проходили деньги по бюджетным кодам…

– В одном из последних интервью вы советовали больше читать книг по истории…

– Да, например, про войну. Эрих Мария Ремарк, Эрнест Хэмингуэй писали о потерянном между двумя войнами поколении («потерян­ное поколение» – молодые люди, призванные на фронт в возрасте 18 лет, рано начавшие убивать. После войны они часто не могли адаптиро­ваться к мирной жизни, спивались, заканчивали жизнь самоубийством, сходили с ума. – Прим. ред.). Почему нужно читать книги этих писателей? Чтобы понять, во что превращается сегодня Украина и что ждет людей после войны.

– Вы не раз говорили, что считаете людей, специалистов, залогом успеха во всяком деле.

– Да, «кадры решают все», как сказал Иосиф Сталин и при этом ве­село подмигнул глазом Лаврентию Берии.

– Где искать тех, кто действи­тельно может изменить страну?

– Вы знаете, такие люди есть, я их вижу. Необходимо налаживать социальные лифты, поднимать во власть молодых людей, не имеющих рабской психологии, не состоявших в пионерах и комсомольцах, запол­нять ими министерства.

– Вы верите, что судьбу Дон­басса решат нынешние перего­ворщики?

– Нет.

– Кто же это может сделать?

– Если бы нам поручили, мы бы взялись за эти переговоры и на­верняка решили. Во всяком случае, не встали бы из-за стола перегово­ров, пока не достигли бы полного понимания.

– Где пролегает граница, за которой нельзя прощать врагов и предателей?

– Прежде всего, в наших головах, сердцах и душах. Эту границу мы создаем сами, на основании наших сформировавшихся убеждений. Вы же помните, как сносили Апартеид? (Apartheid – «раздельно», политика расового отделения, проводившая­ся в Южно-Африканской Республи­ке по 1994 год. – Прим.ред.). Было огромное количество жертв, и 25 тыс. человек были арестованы. Но люди смогли остановиться, отка­заться от прежних убеждений (!), создать примирительный комитет, провести демократические выборы, и, наконец, не допустить полномас­штабной войны.

– Иначе говоря, вы готовы оказаться в парламенте под одним куполом с представителя­ми нынешних ЛНР и ДНР, которые требуют переписать Конститу­цию?

– Я считаю, что надо с ними говорить. Нужно создавать соответ­ствующее информационное поле в стране. И если люди с обеих сторон готовы примириться и простить друг друга, то я готов. Люди должны перестать убивать друг друга. С той стороны тоже много украинцев. Например, Захарченко лучше меня говорит по-украински.

– Уже несколько политиков подтвердили нам, что нынешняя власть проигрывает битву за сердца людей. Но днепропетров­ская команда, как раз напротив, ее выиграла…

– Нынешняя власть никогда не билась за сердца и души людей. Для того, чтобы сражаться за них, нужно общаться с гражданами, ощущать их несчастья и нужды. Но тепереш­няя власть утилитарно относиться к народу, изучая его по каким-то своим бездушным методикам. Идет подмена ценностей во всем.

– Вы согласны, что у нас до сих пор нет ясно сформулированной национальной идеи и продуман­ной информационной политики?

– С информационной политикой беда, я с вами согласен, но на счет национальной идеи… Знаете, я считаю, что она есть. Выкристал­лизовалась на фоне тех несчастий, которые пришлось пережить укра­инцам. Люди в Днепропетровске, говорящие по-русски, одинаково поддерживают идею жить в единой стране с людьми из Закарпатья или Львова, говорящими по-украински, по-румынски и по-венгерски.

– При каких обстоятельствах вы «возьмете сумочку» и навсег­да покинете Украину?

– Если страна окончательно раз­валится, меня ничего здесь держать не будет. Но если за Украину можно будет побороться, то я возьму в руки автомат.

– Прошла информация, что вы не прочь возглавить Министер­ство обороны. Каким был бы ваш первый приказ на посту министра?

– (улыбается) Ну… первое, что бы я сделал – собрал специалистов, чтобы сформировать военную доктрину.

– А она все еще не сформи­рована? А затем, как советует Семен Семенченко, повысили бы в звании молодых полковников?

– Почему полковников? Может быть майоров, а может и капита­нов.

– Считается, что Днепропе­тровскую область и, возможно, страну спасла от сепаратистов команда бизнесмена Игоря Коломойского. Но существует также и мнение о том, что прежде всего это результат активности Геннадия Корбана.

– Нет, неправда. Это не лич­ностный результат. Это результат, скорее, командной игры с четко расписанными ролями и огромным доверием внутри команды.

– Вы согласны с еврейской пословицей «Кто не знает краски стыда, не имеет жалости в сер­дце своем – тот не еврей».

– Согласен.

– Как это сочетается с часто вами применяемой тактикой «летящего лома»?

– А кто вам сказал, что, при­меняя эту тактику, я не краснею? (улыбается). Что у меня сердце не сжимается? Сжимается! Или вы думаете, что мне всегда было приятно делать, то, что я делал?! Я не страдаю маниакальностью.

– Просто вы вынуждены не всегда прислушиваться к угрызе­ниям совести?

– Если на одной чаше весов жизни тысяч людей, а на другой деятельность какого-то подонка-коррупционера, то я быстро делаю выбор.

Источник: metroplus.com.ua

You have no rights to post comments