Вспыхнувшая война в Украине несколько месяцев назад вынудила тысячи жителей восточных регионов страны покинуть родной дом из-за страха за жизнь своих родных и близких. Те, кто нашли в себе силы и возможности покинуть Донбасс, были вынуждены кочевать по морям и искать приют в других областях Украины.
В гостях у одной из таких семей, которая вот уже четыре месяца живет в Николаеве на съемной квартире, побывал NikLife. Анатолий и Татьяна Спица рассказали о переезде из неспокойного Донецка, обустройстве на новом месте, а также попытались разобраться, что же стало причиной этой искусственно созданной катастрофы под дулами автоматов.
А.: После Одессы в мае у нас тоже начались заварушки, и вот тогда я первый раз вывез семью к маме в село в Запорожской области. Потом на две недели уехали на Азовское море. Я энергетик, проработал в компании ООО «ДТЭК Высоковольтные сети» 13 лет. После этих событий на работе сказали уходить за свой счет до 1 сентября. Думали, что к этому времени все разрулится. И мы решили, зачем сидеть ждать, если нужно детей кормить, а на родителей надеяться – это не в наших правилах.
Т.: В итоге мы окончательно уехали перед 28 июня, это же праздник и мы были уверены, что что-то будет. Уехали на два месяца в село, и каждый день были на телефоне. Там же мои родители в Донецке, и бабушка с дедушкой. И с тех пор там уже покоя не было. А когда стал вопрос, что ребенку нужно идти в школу. Плюс ко всему в июле нам не заплатили «детские». Нужно было что-то решать. И тогда я мужу сказала, где будет работа, там и будем жить.
Нашлись две вакансии в Николаеве и одна в Одессе. Но соотношение цен на жилье и размера будущей зарплаты сыграли свою роль в пользу города корабелов.
А.: Когда я сюда приехал у нас был алгоритм, что сначала ищу квартиру, ведь здесь ни друзей, ни родственников. Была проблема, что когда узнают, откуда приехали, большинство сразу отказывают. Об этом нас и риелторы предупреждали. Но мы решили, что не будем прятаться, потому что в итоге все равно узнают. Сразу говорили, что двое детей. Но нам повезло, и мы нашли квартиру.
Т.: Первое, что нас здесь порадовало, это хорошее отношение людей в больнице, где нас приняли. В школе нам сказали, что если будут проблемы или нужен психолог, то мы всегда можем прийти. И даже денег не стали с нас брать в фонды школы. Но самое удивительное, что дети в классе очень радостно приняли Веронику. Ей 1 сентября одноклассники подарили пакет с тетрадями и карандашами. Это было очень приятно.
А.: Все думают, что нас тут всем обеспечили, и мы чуть ли не требуем льготы, потому что беженцы. Но мы приехали как переселенцы, как будто ничего не случилось. Мы хотим, чтобы наши дети нормально учились и не сидели в подвалах. Слава богу, они не слышали ни выстрелов, ни взрывов. И здесь есть возможность спокойно учиться и нормально ходить в школу. И это приходится всем объяснять.
Татьяна проработала 7 лет менеджером по персоналу. Сейчас в декрете
Анатолий и Татьяна не понимают, почему у людей сложилось мнение, что все дончане поддерживают «республику». По их словам, основная масса тех, кто выступал за Россию, были обиженные жизнью люди, социально необеспеченные или те, кто жил ностальгией по СССР.
Т.: Много людей не понимают, что там происходит в Донецке. В новостях это не всегда показывают и многие думают, что дончане сами виноваты, что так случилось. Мы были на проукраинском митинге и люди не дрались, а просто стояли за Украину. Но на людей пророссийских было неприятно смотреть, они были настроены агрессивно и бросались на женщин и детей. Удивляла и то, что в своем родном городе, в своей стране мы не можем ходить со своим флагом, вот этот ужас к нам пришел в мае. Страшно было.
А.: Большинство думают, что все кто там живут – это сепаратисты. С этим мы впервые столкнулись, когда жили в селе у мамы. Гуляли дети на улице, к ним подошли такие же дети и спрашивают: «А вы случайно не сепаратисты?». «Нет». «А вы откуда?». Но мы им сказали, что пока не нужно рассказывать. Взрослые тоже, которые знают моего брата, говорили: «Как это вы здесь, а наши уже там давно за вас воюют».
По словам Анатолия, среди жителей Донецка очень противоречивые настроения. Есть много людей, которые в начале всех этих событий поддались агитации, у них появились иллюзорные представления о дальнейшей деятельности ДНР.
А.: В мае была агитация против фашизма, что деды воевали. И я не мог понять, зачем это было говорить. В итоге у людей возник страх, что придут «фашисты» и будут грабить. Люди реально боялись. Даже те, кто поддерживал эти идеи, они сидели дома. А кто ходил на митинги пророссийские? Это были люди не «За», они были «Против». Из-за этого «Против» построили то, что сейчас есть. Людям не донесли «за что», а донесли «против чего». И это начало работать еще с февраля, когда под ОГА шахтеры стояли и ждали «фашистов». Надо же было защищать. И они и сейчас бояться, как это, не дай бог, придет «Правый сектор». Сейчас много людей ругаются из-за политики. И я знаю даже таких, кто в России живет, и поддерживают Украину, и ругается с родственниками, живущими в Донецке. Понимаете, как-то все не вяжется.
Молодые люди считают, что от проекта «Новороссия» не застрахованы другие региона страны.
Т.: Те люди, которые были обижены и те, кто живут мечтой об СССР они там остались, это они ходили на митинги, но это не все дончане. И это можно сделать в любом городе. Ведь везде есть люди обиженные. Есть вышедшие из тюрем, есть безработные, социально неблагополучные люди, которые всегда поддержат вот такую анархию, когда можно убивать, грабить и тебе за это ничего не будет.
А.: Нам казалось, что такое не может случиться. Что кто-то придет и нам придется уезжать. И здесь в Николаеве люди уверенны, что с ними этого не случится и все будет хорошо. Но это не зависит от людей. Тот конфликт был создан искусственно и кому-то это на руку. Здесь в Николаеве я случайно увидел у одного человека флаг «Новоросии». И спросил его, почему у вас неправильный флаг. Завязался спор. Я ему объяснял, то вы не были в Донецке и не понимаете, что там происходит. В итоге я сделал вывод, что люди кому за 40, живут жизнью в Советском союзе. У таких людей есть этот «пунктик» — ностальгия по прошлой жизни.
Т.: А то, что это война и чьи-то деньги, они не понимают. Что Советского союза уже не будет, а будет что-то другое. Многие люди, которые не достигли чего-то, они сейчас повысились в статусах ,стали руководителями каких-то организаций. ДНР – это когда, кто был никем, тот станет всем! Например, человек был простым преподавателем и стал ректором или министром образования ДНР. То есть у многих появился новый шанс, но не у всех, и какой ценой…
Также молодые люди немного рассказали о реальной картине, которая происходит в Донецке. По их словам, в город вернулись 90-е.
Т.: Там сейчас с продовольствием острая проблема у тех, кто пенсию не получает. Там проблемы с наличкой. Есть деньги, но их нельзя получить. А чтобы получить, нужно выехать. К тому же в городе нет милиции, нет медицины. И много неразорвавшихся мин. Чтобы там что-то открыть, нужно платить дань. Если хочешь работать как предприниматель, то плати им налоги, иначе закроют. Это настоящий рэкет. 90-е вернулись. И глядя на это все, не очень хочется туда возвращаться. Машины все дорогие и красивые отбирают. Лучше иметь что-то такое неприметное. Но это тоже не факт, потому что у знакомых несколько «Ланосов» забрали.
А.: После девяти уже никого нет. Комендантский час. Вечером стараются везде выключать свет, боятся, что снаряд может попасть. Все работает на свой страх и риск. В то же время, там есть тепло, есть газ, свет. Даже отопительный сезон начался раньше, чем здесь. Коммунальщики крыши латают в школах, ночью работают мусоровозы. Сейчас там очень много волонтеров, которые раздают гуманитарку от фонда Ахметова. Помогают старикам.
Но пока молодая семья возвращаться в Донецк не собирается, в первую очередь из-за того, что в городе хозяйничают чужие люди.
Т.: Надежда еще остается, что вернемся. Все-таки там квартира после ремонта, там наш дом, родители, дедушка с бабушкой. Мы там всю жизнь прожили. Хотелось бы конечно домой, но мы понимаем, и это самое страшное, что то, что было, этого уже никогда не будет. Мы скучаем по тому городу, каким мы его видели в мае. Сейчас тяжело осознавать, что это разрушенный город.
А.: Вернуться хотелось бы, но то, что там сейчас происходит, у меня вызывает отвращение. Флаг «республики» видишь, и становится неприятно. Там сейчас хозяйничают чужие люди. Откуда эти танки, где они их взяли? Остались бабушки, которым есть нечего и эти военные люди, которые гребут целые мешки еды. Они идут в магазин, считают последние копейки, а те военные идут за бухлом. Я не знаю, где они деньги берут, но неприятно то, что сейчас там происходит.
Но таких, как они очень мало. Многие переселенцы были вынуждены вернуться обратно, потому что закончились отпуска, деньги, новую работу найти не удалось, а снимать квартиру не по карману.
А.: Те, кто остался, они сейчас на той грани, что можно не платить денег, можно не кормить, им лишь бы дали жить спокойно, лишь бы не стреляли. И мне кажется, что это все было сделано для того, чтобы люди были рады самому малейшему благу. И после всего пережитого им уже все равно кто будет у власти, и как будет называться их страна. Говорят, что если победит Украина, то люди будут рады, если другие победят, то тоже будут рады, потому что мир наступит. Лишь бы уже кто-то вывел технику военную, и перестали стрелять.
Т.: Мы никому не нужны. Чтобы выехать, например, из Горловки, нужно где-то взять денег, чтобы взять машину. А куда ехать? Есть понимание, что надо взять детей и куда-то уезжать, но нету моральных сил. У многих просто отсутствуют такие возможности. Еще появился психологический барьер, что к ним тут будут плохо относиться.
А.: И люди ко всему этому уже привыкли. И них настолько мозг приспособился, что если бомбежка, то они уже знают куда прятаться, у них уже есть запасы воды и еды, у них уже целый список, что и как, кому звонить. Стиль жизни поменялся, и многие ценности были пересмотрены. И если раньше даже с соседями не здоровались, то сейчас знают всех поименно и пофамильно. Люди внимательнее друг к другу.
Многие не хотят уезжать, потому что это их дом. Некоторые оставшиеся на оккупированной территории боятся мародерства и грабежей. По словам Анатолия и Татьяны, были случаи, когда дома отбирали «ополченцы» по закону военного времени, и даже не давали возможности забрать свои вещи. Поэтому бабушка и дедушка сейчас живут в их донецкой квартире и боятся ее оставлять без присмотра.
Евгений Гомонюк, shatilin.com
