Армия восстанет, если сейчас попытаются заморозить конфликт. Если ДНР и ЛНР оставят в покое, вот тогда, скорее всего, армия восстанет.
Об этом в интервью lb.ua рассказал украинский воин, один из защитников донецкого аэропорта, зенитчик 156-го ракетно-зенитного полка Максим.
Крымский зенитчик не захотел оставаться “под русскими” и в мае покинул родные места. Поясняет: “Мне было предельно стыдно сдаваться и переходить на сторону россиян”.
Позже он подал рапорт и добровольно поехал в зону АТО. Впрочем, жителям ДНР вбивают в голову, что в аэропорту засел польский спецназ: “Мы же смотрим их телевидение. И вот рассказывают, что в ядерном бомбоубежище из последних сил отбиваются остатки польского спецназа. Мы, как это услышали, так со стульев и попадали… А потом приниципиально оставили польский флажок на куртках, которые нам привезли волонтеры”.
“Наши позиции вдавлены в позиции противника. Дня четыре вообще были в окружении, потом в полуокружении. В Авдеевку – либо на танке, либо на БТРе. Первые две недели к нам волонтеры вообще не могли приехать. Первым был Игорь из Днепра. На обратном пути его бусик расстреляли, он чудом остался жив. Но потом снова приезжал. Еда была всегда. У нас было 3 тонны тушенки, но когда ты ешь тушенку, сгущенку, кильки в томатном соусе и галеты “Поход” в течение недели, то… А галеты “поход” бросаешь на сутки в сгущенку, достаешь – а она не размокла. Когда Днепропетровск стал возить нам сухие борщи в пакетах – это было Счастье. Есть старый, новый терминалы и башня (контрольно-диспетчерский пункт). Те, кто там держатся, это и есть “киборги”. А есть два места, которые обеспечивают это “удержание” – это Пески и еще одно маленькое “учреждение” – высота 228.8. Я там пробыл три месяца. Журналисты к нам не доехали ни разу. Один раз собирались – попали под минометный обстрел, развернулись и поехали обратно. Высота закрывает подход к аэропорту с севера, что не даёт сомкнуть кольцо окружения, обеспечивает контроль кольцевой дороги и дороги Авдеевка-Донецк. По последней люди даже под обстрелами ездят через линию фронта в Донецк – утром и вечером по 3-4 маршрутки проезжают. У нас это сначала вызывало шок”, – рассказал он.
“Мы также обеспечиваем наведение артиллерии, оповещение войск о запуске “Градов”. Из Тоненького, Песков и Авдеевки увидеть это невозможно. А мы – видим. Очень хорошо видим. Сразу начинаешь кричать в рацию: “Пошла пачка сигарет!” или “Пошло пол пачки сигарет!”. И у людей в Тоненьком есть 5-12 секунд, чтобы спрятаться в убежище. “Град” чем страшен: он летит быстрее звука и летит бесшумно. Ты его слышишь, когда он уже падает. Еще в сентябре, когда наша колонна стояла достаточно глубоко в тылу, сначала прилетел беспилотник, а через 15 минут – “грады”. Это было незабываемое “зрелище”. Мы только пришли, а нас так встретили. Это было уже после “Минских соглашений”. Бои были такие, что уши заворачивались. Нас ровняли с землей – толку-то. Дня без обстрела я не помню. И “Грады” по нам били, и “Ураганы”, и САУшки. И прямые попадания были. Моё убежище, например, пробило бронебойным “Градом” – мы потом в эту дырку в потолке “буржуйку” вывели. Обстрел – штука страшная, конечно, но, если всё сделать правильно, тебя “накроет” только прямым попаданием. А прямое попадание – это такая большая редкость…”, – добавил украинский воин.
“Почему я поехал? Во-первых, как это ни “странно”, я считаю, что профессиональные военные должны Родину защищать. Страна меня 20 лет кормила, поила, одевала. Пускай плохо, но тем не менее. В конце концов, я принимал присягу. И становился военным не для того, чтобы 20 лет просидеть на жопе, затем выйти на пенсию и рассказывать сказки о том, как мне тяжело служилось. Я, становясь военным, понимал, что такая ситуация, как сегодня, может наступить. Второй момент связан с Крымом. Мне после тех событий было бесконечно стыдно. Это трудно объяснить гражданскому и вообще трудно объяснить невоенному… Меня разоружили, на моих глазах сняли флаг. Это… Я, наверное, 21-го марта буду каждый год напиваться до комы. Потому что большего позора в своей жизни я не испытывал. Это позор и унижение. Я знаю, что у меня никогда в жизни никто ни при каких обстоятельствах больше из рук оружие не заберёт. Никогда! Если я буду в состоянии дышать. Я вышел из Крыма в мае месяце и с тех пор все время жаждал…”, – рассказал Максим.
“Я лишился дома, малой родины, я уходил в никуда. Но я хочу туда вернуться. И не туристом. А для этого нужно сначала закончить на Востоке. Это счет, который пока не оплачен. Я его немного уравнял, конечно. Я хорошо воевал. А полностью оплачу, когда верну свой флаг на свою часть. Как-то так… 28-го февраля в обед они к нам приехали – зеленые человечки, а 21-го марта мы спустили флаг. Свой флаг я снял сам, дожидаться прихода сраных казачков, которые начнут сдирать его, не собирался. Когда был переломный момент? Когда те стали командиров наших покупать. Вначале нас попытались взять нахрапом – не получилось. В первых числах марта надежда на лучшее еще сохранялась, сопротивление было. Сопротивлялись, прежде всего, командиры. Чтобы вы понимали: ситуация была критической с самого начала, потому что нас предал начальник Генерального штаба – Ильин. В ночь на вторжение, 27-го февраля, он прислал телеграмму в войска: резервные группы распустить, дежурной службе оружие сдать, в случае попыток захвата сопротивление не оказывать. Он это дело сделал и лег в госпиталь в Севастополе якобы с инфарктом. Командир моей части этот приказ выполнять отказался. И когда к нам приехали “зеленые человечки”, наше поведение их удивило. И после этого они стали работать с командирами частей, подразделений и кораблей. И удачно. Чтобы купить нашего командира, хватило $200 тыс. и 3-комнатной квартиры в Москве. Это, на самом деле, не так много. Сдать артиллерийскую часть за такие деньги – это немного. А он реально сдал. И это он забирал из моих рук оружие. А еще 28-го числа он послал русских куда подальше. Он сопротивлялся числа до 18-го. Но, оказалось, что у многих была своя цена. Командирам кораблей приносили в чемоданчиках по полмиллиона долларов”, – рассказал он о ситуации с оккупацией Крыма.
“Армия восстанет, если сейчас попытаются заморозить конфликт. Если армии не оставят надежду, что… Если ДНР и ЛНР оставят в покое, вот тогда, скорее всего, армия восстанет. Я не скажу, что много военных, которые считают, что будет предательством оставить всё, как есть, но это активные люди. Проблема для власти не в их количестве, а в качестве. Если эти 5-7 тысяч подымутся и придут в Киев – их никто не остановит и поперёк дороги не станет. Власть с этим вынуждена будет считаться, и она уже считается. Я именно с этим связываю нежелание формировать добровольческие батальоны или отряды. Даже у нас в армии людей, которые страстно желают поехать в зону АТО, не берут. На одно место в нашем сводном отряде лежит по 4-5 рапортов. И я понимаю командование: у человека, который побывал Там, психология меняется. Человека, который сидел под минометным обстрелом, уже трудно будет запугать нарядом вне очереди”, – рассказал Максим о настроениях в армии.
Источник: ua-today.com
