Уже первая война, которую можно назвать украинско-российской, начиналась с мятежа в юго-восточных регионах и имела гибридный характер. Речь идет о восстании Пушкаря и Барабаша 1657-1658 гг. (известно также как восстание дейнек), которое переросло в козацко-московскую войну 1658-1659 гг.

Разумеется, предки современных украинцев и россиян воевали друг с другом и до того, но в этой войне Войско Запорожское выступало как самостоятельный субъект (хоть и при поддержке союзников). Однако больший интерес представляет гибридный характер войны – комбинация открытых и тайных военных действий в сочетании с отрицанием собственной причастности, что значительно затрудняет полноценный ответ на них – особенно, на начальном этапе.

Признание взамен на уступки

Не смотря на то, что в 1654 году Войско Запорожское приняло протекторат московского царя, политика Чигирина оставалась вполне самостоятельной. Богдан Хмельницкий на свое усмотрение проводил внешнеполитический курс и даже заключил союз со шведским королем во время московско-шведской войны! Опять же, гетман привел к присяге на верность себе и Войску Запорожскому южный районы Беларуси вопреки требованиям Москвы, где эти территории объявили присоединенными «на царское имя».

Неудивительно, что после смерти летом 1657-го Хмельницкого и избрания гетманом Ивана Выговского (на фото) (долгие годы занимавший вторую по значимости должность генерального писаря) в Москве решили усилить контроль над Войском Запорожским. Сделать это решили, взяв под контроль избрание гетмана. Московские послы заявили, что теперь выборы можно считать состоявшимися только после того, как царь утвердит нового гетмана. В Кремле продолжали именовать Выговского генеральным писарем и через его голову апеллировали ко всему Войску Запорожскому.

Взамен на признание легитимности от Выговского потребовали: разместить гарнизоны царских войск не только в Киеве, но еще в шести городах (причем, содержаться они должны бы были за счет местного населения – т.е. речь шла и о сборе налогов), вывести козацкие войска и администрацию из Южной Беларуси, а также не проводить самостоятельной внешней политики.

Поначалу Выговский выказал полную лояльность царю: созвал раду и сложил булаву. Однако козацкая старшина выразила ему вотум доверия: переутвердила на должности и выказала готовность «за гетмана и за вольности свои стоять одностайно». При этом, как отмечал московский посол, прозвучало немало «непристойных речей» в адрес царя.

И тут московитам как нельзя кстати пришелся конфликт между гетманом и запорожцами.

Союз сечевой демократии и московской бюрократии

Надо сказать, что Хмельницкий, хоть и начинал на Запорожской Сечи, не всегда находил общий язык со своевольными сечевиками. А Выговского запорожцы вообще воспринимали плохо, поскольку тот не был «природным козаком».

Запорожцы не признали легитимность гетманских выборов, которые, по их мнению, должны были проходить на Сечи (в таком случае именно сечевики играли бы решающую роль). К тому же, их вообще не пригласили на раду, где выбирали гетмана. В этой связи Запорожская Сечь во главе с кошевым Яковом Барабашем фактически вышла из подчинения гетмана.

Выговский силами верных полков блокировал взбунтовавшееся Запорожье, перекрыв подвоз припасов. Однако союзником запорожцев выступил полтавский полковник Мартын Пушкарь, который сам метил в гетманы. Вопреки приказу гетмана, он пропустил запорожское посольство в Москву. Там сечевики пожаловались, что еще при жизни Хмельницкого «гетман и все полковники тайно от всей черни, неизвестно на что присягали с князем семигородским, воеводами волошским и мултянским и шлют листы к хану крымскому. И то все чинит старшина городовая, предавая ваше царское величество, и все Войско Запорожское на то привертают». Также послы наговорили много плохого о Выговском и некоторых полковниках. Дьяки Посольского приказа, не только выслушали запорожцев, но и помогли им оформить свои требования так, чтобы те соответствовали интересам Москвы. По словам Михаила Грушевского, так началось «весьма интересное сотрудничество запорожской демократии с московской бюрократией». Поддержав политические претензии анархичной Сечи, московское самодержавие хотело с ее помощью сделать козацкую старшину послушной.

Запорожская Сечь (Войско Низовое) и Полтавский полк образовали некий аналог современных ДНР и ЛНР, которые хоть и не были официально признаны Московским царством, но им была выказана «царская милость». В свою очередь, московские послы убеждали Выговского пойти на уступки царю, а тот, дескать, поможет договориться с мятежным Юго-Востоком. Однако в это же время царские войска концентрировались на границе гетманата.

От АТО к войне

С помощью блокады Выговский вынудил сечевиков признать его власть и переизбрать кошевого. Однако Барабаш и более семисот его сторонников перешли на территорию Полтавского полка, который, видя благосклонное отношение царя, открыто восстал против гетмана.

Поначалу Выговский попытался провести АТО силами Паволоцкого полка Ивана Богуна и 1,5-тысячного отряда наемников-сербов. Внезапным ударом им удалось взять и зачистить Гадяч, где попавшим в плен командирам мятежников отрубили головы. Однако повторить то же самое в Полтаве не получилось: сербы вместо Полтавы почему-то вышли к Великим Будищам, где были разбиты.

Тут Выговский, не смотря на требования Москвы договариваться, решил воевать по-настоящему. Он заключил союз с крымским ханом и с помощью крымскотатарского контингента разгромил бунтовщиков. Пушкарь геройски погиб в бою, а Барабаш спрятался у белгородского воеводы.

Увидев решительность гетмана, московиты решили признать его легитимность, однако сам Выговский к этому моменту пришел примерно к тому же выводу, что и Порошенко в Минске через 357 лет: Москва «ведет нечестную, грязную игру»… В итоге, в сентябре 1658-го на козацкой раде под Гадячем был подписан договор о том, что козацкое государство возвращается в состав Речи Посполитой в качестве третьей равноправной составляющей – Великого княжества Руського (наряду с Королевством Польским и Великим княжеством Литовским.

В ответ царь объявил «Ивашку Выговского» изменником и призвал козаков к неповиновению. Московские войска вторглись на территорию гетманата, а белгородский воевода оперативно собрал остатки разгромленных мятежников и организовал выборы наказного гетмана Иван Безпалого.

Поначалу союзному козацко-крымскотататрскому войску сопутствовал военный успех. Летом 1659-го, разгромив московскую армию под Конотопом, гетман и хан перехватили инициативу… Однако Сейм Речи Посполитой при ратификации пересмотрел и урезал Гадячский договор – так что обещанные вольности получились «какие-то малеванные». Это вызвало недовольство многих полковников, козаков и простолюда, особенно на Левобережье. В такой ситуации, сделав ставку на гибридный характер войны, царские воеводы переиграли гетмана. В тылу у Выговского вспыхнули восстания, вновь взбунтовалась Сечь. Запорожский кошевой Иван Сирко совершил набег на улусы Ногайской орды (кстати, если в боях на Донбассе проявили себя буряты, то союзниками Сирко были родственные им калмыки), так что крымцы вынуждены были срочно вернуться домой. В стычке с восставшими козаками гибнет ближайший соратник гетмана – канцлер Великого княжества Руського Юрий Немирич…

В итоге, уже осенью 1659-го года сложил булаву и перешел на службу к королю Речи Посполитой, став киевским воеводой. Однако попытки Москвы навязать козакам свои порядки и правила обернулись военным и политическим фиаско. Нам же следует помнить, что именно неумение договариваться и провальная внутренняя политика не позволили козацкой старшине конвертировать военные победы в политические.

Дмитро Шурхало, «ОРД»